Вы можете доверять ученому, не так ли?
После шумихи, созданной вокруг «отсутствующего звена» под названием Ида, палеонтолог Кристофер Берд обратил внимание на то, какой вред такие «шутки» наносят авторитетности науки. «Единственное, что отличает науку от политиков и Голливуда, это объективность», – сказал он журналу Science1. Может ли общество доверять ученым как общественному классу? Можно ли доверять ученым больше, чем другим группам профессионалов? Гарантируют ли научные публикации более высокий уровень доверия?
Опубликованное в Science Daily исследование может пошатнуть это доверие. В электронном (с открытым доступом) журнале PLoS ONE2 Даниель Фанелли из Эдинбургского университета сообщила о первом метаанализе данных исследования, в котором провела опрос ученых относительно нарушения ими профессиональной дисциплины» (метаанализ – это исследование исследований). «Результаты указывают на то, что сегодня ученые чаще изменяют и фабрикуют данные, чем раньше, и прежде всего это касается медицинских исследований», – начинается статья. Далее отмечено, что получившие широкую огласку случаи мошенничества «могут быть всего лишь верхушкой айсберга, так как мошенничество и другие, более виртуозные, формы нарушения дисциплины могут встречаться относительно часто».
Фанелли начинает свой доклад тревожными словами:
«Светлый образ науки зиждется на мнении о том, что научное общество руководствуется такими принципами, как беспристрастность и организованный скептицизм, которые просто несовместимы с нарушением дисциплины. Однако, согласно последним данным, случаи мошенничества в науке – это всего лишь «верхушка айсберга», а многие случаи обмана так и остаются нераскрытыми.
Лишь 2% ученых сознались в том, что подделывали данные исследований, а 34% признались в совершении множества других нарушений научной дисциплины: искажении сведений, придумывании информации, плагиате и фабрикации данных, которые Чарльз Баббейдж в 1830 г. определил как «мастерство в разных формах, цель которого – придать обычным наблюдениям вид и характер наблюдений, имеющих высшую степень точности». Так, некоторые ученые просто исключают аномальные результаты, субъективно считая, что они не могут быть верными».
Наблюдения Баббейдж показывают, что ученые всегда в той или иной мере нарушали научную дисциплину. Однако процент нарушений, которые выявила Фанелли, свидетельствует о том, что проблема намного больше, чем кажется на первый взгляд. Она объясняет, почему установленные ею данные, вероятно, недооценены:
«Все вышеуказанные подсчеты были произведены на основе обнаруженных или ставших известных общественности фальсификаций. Это значительно преуменьшает реальную частоту случаев нарушения дисциплины учеными, так как сами нарушители редко сообщают о подтасовке и фальсификации данных (см. Результаты), и их очень трудно выявить. Но даже если такие нарушения и выявляются, неправильное поведение ученых очень трудно доказать, так как они могут заявить, что просто-напросто совершили невинную ошибку. Конечно же, отличить умышленную ошибку от неумышленной довольно трудно, особенно когда фальсификация едва заметна или исходные данные были уничтожены. Поэтому во многих случаях только исследователи знают, действительно ли они или их коллеги сознательно исказили данные.
Случаи нарушения учеными дисциплины относятся к категории фабрикации, фальсификации и плагиата. В свою очередь, это может повлиять на сбор сведений, результаты тестов и интерпретацию данных. Нарушения научной дисциплины могут быть очень разными и изощренными. Ученый может умышленно не публиковать данные исследования, использовать необъективную методологию или ввести репортера в заблуждение. И это лишь аспекты нарушения научной дисциплины, направленные на умышленное намерение обмануть. Каким бы был процент ошибок в науке, если бы мы стали учитывать неосознанные погрешности, влияние со стороны членов своего круга и способность человека ошибаться?
Ссылки и примечания
- Гиббонс Э. Знаменитый ископаемый примат: отсутствующее звено или слабое звено? // Science. – 29 мая 2009; 324:5931. – С. 1124–1125, DOI: 10.1126/science.324_1124. Вернуться к тексту.
- Фанелли Д. Сколько ученых фабрикует и фальсифицирует данные исследований? Систематический обзор и метаанализ данных исследований // Public Library of Science One 4 (5):e5738; doi:10.1371/journal.pone.0005738. Вернуться к тексту.
Многие из нас привыкли воспринимать науку как нечто нереалистичное. Ученый представляется людям как честный, объективный, непредубежденный, искренний искатель истины в белом лабораторном халате, использующий научные методы (какими бы они ни были) для того, чтобы отсеять эмпирические данные от субъективности. И даже если он ошибается, научное общество, которое обязательно требует наличия у ученого докторской степени и бдительно следит за процессом исследования, может обнаружить любые ошибки до того, как данные исследования будут опубликованы. Не попадитесь на эту удочку! Настоящие ученые в действительности носят джинсы и обладают такой же способностью ошибаться, как и мы с вами. Правила добропорядочности и чистоты должны применяться в любой области профессиональной науки независимо от того, какая это наука: биология, философия, политология, экономика, искусство или ремонт автомобилей.
Настоящей науке часто воздается должное в соответствии с тем, что она делает. Наука не является абсолютным источником понимания. Если ваша модель или уравнение делают вас счастливым, здорово! Если разработанные вами лекарства исцеляют болезнь, замечательно! Повторяемость результатов усиливает правдоподобность. Наука, вероятно, самый лучший метод, придуманный цивилизацией для того, чтобы находить подходящие ответы на практические вопросы. Когда дело доходит до понимания мира или нас самих, или нашего прошлого, ученые (как и другие люди) часто делают заключения, которые выходят далеко за рамки реальных данных (например, попытка описывать «эволюцию альтруизма»). Ученые часто прикованы к установившейся системе взглядов и понятий. Давление со стороны членов своего круга и укоренившейся идеологии мешает им думать за рамками этой системы взглядов и понятий или даже задавать вопросы, отличающиеся от обычно задаваемых вопросов. Добавьте ко всему этому соблазн денег, престижа и явную либеральную необъективность научных институтов, и посмотрим, будете ли вы и дальше верить всему, что говорит научное общество.
Но даже при самом оптимистичном взгляде на науку (и наука, надо признать, имеет много практических успехов в списке своих заслуг), практика науки не имеет смысла без характера. Честность, прямота, любовь к истине – это фундаментальные требования к науке. Учитесь ли вы этим качествам на уроках естествознания в школе? Обнаруживаете ли вы их с помощью научного метода? Можете ли вы представить эти качества как случайные изобретения воображаемых обезьян-предков? Явно, нет. Вы должны иметь эти черты характера еще до того, как захотите стать ученым. Вы узнаете об этих качествах в церкви, особенно в той, которая учит своих детей, подростков и их родителей моральным ценностям, заповеданным нам нашим Творцом: «Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего».
Истинные ученые должны обладать силой духа, чтобы, обнаружив данные, противоречащие общему мнению научного института, выступить против своих коллег. Пока сребролюбивые, критикующие религию, атеистические, политически либеральные, восхваляющие Дарвина современные научные институты почти единогласно объединяются в борьбе против Источника истины, сделайте свой вклад в улучшение ситуации с научной честностью. Помогите ученым настроиться на нужную волну и услышать этот внутренний голос сознания. Приведите ученого в церковь!